Странно — оказывается, это утонченное удовольствие: пинать того, перед кем еще недавно благоговела…
— А если он и правда тебя убьет? — спросил Стас, целуя Алину в шейку. — Выскочит из подворотни с пистолетом и пиф-паф, ой-ей-ей!
— Не смеши… Чтоб он рискнул своей нефтяной скважиной, особняками? И к тому же он любит меня!
— Что-что, не понял? — приподнялся Стас на локте, пытаясь заглянуть в зеленные обманные глаза Алины.
— Любит, — повторила она. — Что тебя так удивило? Я что, не достояйна любви олигарха?
— Ты достойна любви всех олигархов вместе взятых, а так же королей и президентов. Но олигархи, как правило, любить не способны. Пресыщенны.
— И он пресыщен, но такую, как я не встречал. — улыбнулась Алина и, соскользнув с шелковой, в красных маках на черном постели, купленной вместе с Иваном в Брюсселе, направилась в ванную, покачивая бедрами.
— А ведь ничего особенного, — подумал Стас, скользя взглядом по смуглому телу — и попа маленькая, и талии нет, и грудь первого размера, а …завораживает. Ей бы с Кашпировским на сцену, народ гипнотизировать. А олигарха ее даже жалко, надо же, как мужик втюхался!
Сам Стас на высокие чувства был не способен, слишком много хороших и разных девушек побывало в его руках. Но Алине отдавал должное: и в сексе смела, и от жизни берет по максимуму. На фирму, где Стас работает начальниом отдела продаж, она пришла после разрыва с влиятельным любовником, и ни от кого этого не скрывала. А мужики — животные стадные — сразу выстроились в очередь. Если эту блондинку любит сам Игнатов, грех не попробовать счастья! Но из всех поклонников Алина выбрала его. Трудно устоять перед таким ростом, накачанным торсом, глубоким баритоном. А имидж перспективного менеджера, а родословная — папа бывший замминистра, мама — актриса! Он понял сразу — она сильна и расчетлива, с такой не пропадешь, не заскучаешь и в бизнесе не захиреешь. И никто не требует любить до гроба ее одну, умный мужчина всегда найдет способ, как незаметно сходить налево.
Судороги отвергнутого любовника не только играли на имидж Алины, они добавляли пикантности, остроты в отношения. Кувыркаясь в постели, ужиная в ресторане, парясь в сауне, они любили поиронизировать на тему, что было бы с бедным олигархом, узри он эту картину. Поначалу Стас не то чтобы комплексовал, но испытывал некий дискомфорт, что живет в хоромах, подаренных Алине любовником. Но со временем успокоился — эта жизнь изначально так устроена, чтобы кто-то кого-то использовал. И только угрозы по телефону, которые пришли на смену слезным объяснениям, вносили в быт неприятный привкус. Не потому, что Стас был трусом, если надо, он может за себя постоять. А просто не комфортно ходить под прицелом, зная, что кто-то, тебя ненавидящий, в любой момент готов спустить курок.
Алина опустилась в джакузи и закрыла глаза: господи, как хорошо-то! Какая она умница, что вовремя избавилась от старого козла, что сумела стряхнуть с себя эту глупую слабость! Хватит одной глупышки в их семье — матери, которая всю жизнь молилась на мужчину, чтоб в итоге захлебнуться черной неблагодарностью! А она, Алина, будет использовать этих животных так, как будет ей удобно! Зазвонил телефон, она взяла трубку — Але-ё?
— Что делаешь? — хрипло спросил Иван. В последнее время в его голосе что-то лопнуло, треснуло, и в эти трещины сочилась боль.
— Лежу в джакузи, — пропела Алина.
— Почему я не рядом? — вздохнул Иван. Она оставила вопрос без ответа, хотя с языка хотело сорваться — потому, что рядом другогой.
— Потому, что рядом другой? — подсказал Игнатов, и Алина в который раз поразилась его интуиции.
…Собственно этим он сразил ее в первый день их знакомства. Это была корпоративная вечеринка, на которую пригласили партнеров. Девчонки с их фирмы лезли вон из кожи, готовя сногшибательные наряды, а она, как всегда, пошла неожиданным путем — сшила короткое черное платьице по фигурке и нацепила белый, из вологодского кружева воротничок — сама целомудренность из девятого класса. Если не считать одной маленькой детальки: ткань была тонкая, полупрозрачная, и светящаяся под ней полудетская грудь была соблазнительней выставленных напоказ арбузов. Не удивительно, что Игнатов — самая крупная рыба в аквариуме, сразу обратил на Алину внимание. А когда услышал ее тост, увидел, как она танцует, окончательно попал на крючок. С вечеринки они поехали в закрытый ресторан, куда попасть могли только избранные, а потом за город, в гостиницу.
— Только спать я с вами не буду! — предупредила Алина.
— Почему? — спросил Игнатов. — Я тебе не приятен?
— Я не могу спать со всеми, кто мне приятен. — резонно заметила красотка. — И не хочу!
— А чего Вы хотите? — спросил он.
— Любви.
— Ой ли! — усмехнулся мужчина. — Хотите господствовать, моя дорогая, сохраняя при этом образ невинной феи.
— Что, если вы правы? — с вызовом бросила она.
— Тогда не теряйте шанса!
Соитие получилось так себе, по шаблону, но обнаженный олигарх ее приятно удивил — подтянутый, холеный, в меру волосатый. Приехав домой, Алина обнаружила в сумочке пять стодолларовых бумажек и визитку. Хотела ради приличия позвонить, возмутиться, но быстро передумала. Если это одноразовый контакт, какое ей дело, что о ней будут думать?! А если — роман с продолжением, пусть привыкает: мужчина должен заботься о своей женщине.
Он позвонил на следующий вечер и сказал, что соскучился. Как она смотрит на то, чтоб слетать на выходные в Питер? В БДТ премьера с Алисой Фрейндлих, а он ее очень любит.
— Девочка моя! — голос Ивана вернул Алину в реальность. — Ну почему ты не хочешь ко мне вернуться? Неужели я так плох, так ненавистен? Клянусь, что ни словом не упрекну за Стаса. Все сделаю, как ты пожелаешь!
— И помолодеешь на 20 лет? — съязвила Алина. Это был удар ниже пояса. Иван подбирался к полтиннику и страдал по этому поводу.
— Ты говорила, что возраст — не помеха…
— Пока не встретила мальчика и не поняла, насколько старость проигрывает перед молодостью.
Странно — оказывается, это такое утонченное удовольствие: пинать того, перед кем еще недавно благоговела… А чего, собственно, церемониться? На подарки рассчитывать не приходится, а того, что подарил, не отнимет. Пусть недальновидные дурочки строят жизнь со стариками, которые привыкли все делать по-своему и не уступать ни на йоту. А она, Алина Серебрякова, желает царствовать, а не служить царю.
— Ну ты и сука! — сорвался Игнатов. — Холодная хищная дрянь! А не боишься, что твою лживую мордашку кто-нибудь подпортит? Шельм надо метить, чтоб не портили жизнь другим!
В последней фразе прозвенели слезы… Да-а, не думала она, что Игнатов такой тюфяк! А может, это она демоническая женщина? Свела мужика с ума, заставила бросить семью, дочь, в которой души не чает, ввести ее в общество… Со стороны посмотришь и ужаснешься — действительно стерва и агнец! Но кто знает, какой этот «агнец» зануда по вечерам? Как мерзко жрет свою колбасу с чесноком, как нудно читает газеты, что-то помечая ручкой на полях, как долго торчит в туалете и в ванной! Да и в постели давно не боец… Но самое главное — стоило им соединиться, светский лев превратился в наседку — ни театров, ни ресторанов, только дом, постель и загородный особняк! Нет, не для того она пожертвовала своей молодостью и красотой, чтоб нацепить бриллианты и сидеть с ним рядом на диване! Не для того училась, развивалась, чтоб лет через десять превратиться в сиделку при денежном мешке!
— За-айка… — заглянул в ванную Стас. — Ты куда провалилась, бесстыжая! Бросила меня скучать одного.
— Потри спинку, — потянулась Алина и рассмеялась мгновенной эррекции Стаса. Вот это партнер, не то, что…
Она вышла с работы около восьми, когда по городу уже разлилась сырая плесень поздней осени. Процокала каблучками к своей красной «Бэхе» и пикнула ключами.
— Добрый вечер, — послышался сзади знакомый голос. Алина вздрогнула, оглянулась и увидела Игнатова. Боже, как же он изменился — осунулся, ссутулился, совсем постарел! И этот безжизненный взгляд, и щетина, придающая Стасу сексапильность, а ему — замшелость и неухоженность.
— Что вам угодно, Иван Петрович? — холодно спросила она, всем своим видом демонстрируя превосходство.
— Тебя! — ответил тот еле слышно.
— Да пошшшел ты! — сжала она кулачки.
Жгучая боль обожгла плечо. Будто рой ошалелых пчел вонзил в него свои жала.
— Ой, — воскликнула Алина совсем по-детски, торопливо открывая машину. Но следующая «пчелка», прожужжав над ухом, взорвалась у левого глаза, отключив и звук, и свет и сознание…
— Да жива она, жива, — где-то в небе раздался голос. Алина открыла глаза и увидела больничную палату, мужчину в белом халате и перепуганное лицо Стаса.
— Это был Игнатов? Скажи, Игнатов?
— Доктор, что у меня? — с трудом ворочая сухим языком, спросила Алина.
— Ранение плеча, но кость не задета. И легкое ранение височной области с небольшим сотрясением.
— Теперь мы богаты, Стас, — улыбнулась она бледными губами. — Я посажу и разорю этого мерзавца!
Через месяц красивая пара вернулась с Ямайки. В Киеве шел дождь, и золотистый загар блондинки вселял оптимизм и жажду жизни в глазеющих мужчин. Начался суд над Игнатовым. Судья, пожилой, страдающий почками, проникся симпатией к зеленоглазой пострадавшей в невинных кружевах. Ну до чего обнаглели эти магнаты, ей-богу! Привыкли, что все продается и покупается, и готовы убить, если девушка честная! Он с удовольствием удовлетворил все материальные иски потерпевшей и вынес подсудимому вердикт — семь лет лишения свободы. Пусть знает, акула, почем фунт лиха! Пусть похлебает щи с тараканами, и вернется ветхим старцем…