О вреде журналов для мужчин

«Вы что, обалдели?» — хотел он спросить возмущенно, но вместо этого беспомощно замычал, потому что Таня, как пантера, вспрыгнула на стол и впилась ему в губы жарким, ненасытным поцелуем.

 

Петр Сергеевич сделал последний звонок, убедился, что на объекте все в порядке, и вытащил из нижнего ящика стола толстый глянцевый журнал. Кукольной красоты блондинки вытворяли в нем немыслимые вещи. Черт знает, что толкает таких красоток на подобные бесстыдства, подумал он. Деньги? Но ведь заработать можно и на подиуме, и секретаршей, и замуж удачно выйти с такой-то соблазнительной фактурой. А демонстрировать всему белому свету тайные прелести… Фи!

Однако, независимо от праведных мыслей, кровь прилила к щекам, во рту пересохло, и пришлось расстегнуть пиджак. Одна из моделей, изображая лошадку, нацепила на голую спину седло и, наставив на Петра Сергеевича идеальной округлости круп, невинно улыбалась. Прямо как его старшая дочь в ответ на справедливые замечания. Сравнение с дочерью ужаснуло — привидится же! Да он бы застрелился в этом кабинете, если бы Анжелка стала «прости господи». А вот Наталья ее явно балует, разрешает носить короткие юбки, шататься по дискотекам, пить всякую модную дрянь, типа, «джин тоника», или как его, «шейка».

В кабинет постучали. Быстро захлопнув журнал и сунув его под стопку газет, Петр Сергеевич нацепил привычно строгое лицо и хрипло отозвался — «войдите». Вошла Таня, сотрудница отдела делопроизводства, бойкая игривая бабенка с неудавшейся личной жизнью. Спросила какую-то чепуху, он ответил, но Таня не уходила.

«Что-то еще»? — сухо поинтересовался Петр Сергеевич. Таня молча сделала к столу несколько шагов и замерла. «Я вас слушаю!» — повторил он с легким раздражением и вдруг увидел, что кофточка на Таниной груди расстегнута, а из белого кружевного лифчика вот-вот выпрыгнут два тугих сочных мячика. «Вы что, обалдели?» — хотел он спросить возмущенно, но вместо этого беспомощно замычал, потому что Таня, как пантера, вспрыгнула на стол и впилась ему в губы жарким, ненасытным поцелуем. Остатки трезвого рассудка еще агонизировали, и благородный отец семейства собрал уходящие силы в комок, пытаясь оттолкнуть распутницу. Но в это время ее цепкая ручка скользнула вниз по пиджаку, туда, куда и Наталья стеснялась хаживать, перед глазами все поплыло, из-за хрустальной люстры дьявольским фантомом выплыл круп журнальной блондинки, и, беспомощно всхрипнув, Петр Сергеевич провалился в сладкое болото греха, зажатый двумя победоносно освобожденными полушариями.

Поздно вечером, поужинав в кругу семьи и проверив уроки у младшей дочери, Петр Сергеевич заперся в ванной, включил воду и набрал телефон старинного друга. «Меня сегодня изнасиловали прямо в кабинете!» — пожаловался он. На том конце провода почавкали, что-то дожевывая, и ворчливо заметили: «судя по голосу, писать заявление в милицию ты не собираешься». «Да, но что теперь делать? — плаксиво спросил Петр Сергеевич. — Ты же знаешь, я семьянин, люблю Наташу…»

«Вот и люби на здоровье — ответил опытный друг. — А этой Тане скажи спасибо, такие женщины нужны, как праздник».

Целую неделю Петр Сергеевич в тайне от себя самого ждал повторного изнасилования. Он был заметно возбужден, слишком часто выходил из кабинета, и однажды даже заглянул в отдел делопроизводства, чтоб спросить ненужную справку. Таня же наоборот держалась естественно, как ни в чем не бывало. И, протягивая ненужную справку, смотрела невинно, как та бесстыжая блондинка из журнала. Предаваясь по ночам пресным семейным радостям, Петр Сергеевич оставался холодным, как сырое полено, пока не представлял с собой рядом Таню. «Ты не болен»? — обеспокоилась жена и, вот уж святая простота, попыталась неуклюже разнообразить привычные ласки. Лучше б она этого не делала! Теперь Петр Сергеевич не сомневался — ему нужна Таня, только она, на один разочек или навсегда, он пока не задумывался. Разве думает голодный о вечной сытости, замерзший — о вечном огне, умирающий от жажды — о целом озере? Им бы корочку хлеба, глоток воды, горячую баньку!

В пятницу отмечали юбилей главбуха. Стол ломился закусками, спиртное лилось рекой, тосты становились все раскованней. Таня сидела в другом конце стола и даже не смотрела в сторону Петра Сергеевича. Зато ее игривым вниманием упивался жидковолосый шнурок из общего отдела, его лакейская, масляная, как блин, физиономия только что не капала откровенно слюной, когда, облапав делопроизводителя, он качался с ней в такт пошлому шлягеру. Выйдя в коридор, где кучковались курильщики, Петр Сергеевич попросил сигаретку у шефа.

— С каких это пор ты начал курить? — удивился тот. — Лучше пойди потанцуй. Смотри, какие дивчины!

— Где? — спросил Петр Сергеевич резче, чем надо бы. — Эта сучка Свиридова?

— Ну зачем же так, ну зачем? — похлопал его шеф по плечу. — Не обижай нашу Танечку. Она разведенная, это верно, но очень милый человечек. А красивую женщину грязью облить, что два пальца …, приятель.

Расходились нехотя, по одному. Выждав, когда попрощается Таня, Петр Сергеевич бесшумной тенью выскользнул следом. Он догнал ее в конце коридора и, грубо схватив за плечи, развернул к себе. Наглые, смеющиеся глаза глянули с фальшивым недоумением.

— Что ты сделала со мной, сучка! — прорычал Петр Сергеевич, и как безвольную куклу поволок добычу в свой кабинет.

Из здания уходили за полночь. Старенький сторож, торопливо отомкнув двери, стыдливо пожелал им спокойной ночи.

— Хочешь ко мне? — спросила Таня, прижавшись в такси тугим, горячим телом. — Завтра суббота, на работу не надо, и мой сынишка у матери. «Надо жене позвонить» — неуверенно промямлил Сергей Петрович, выходя у чужого подъезда, да так и не позвонил. Утром их разбудил телефон — звонила секретарша начальника. «Ты случаем не знаешь, где Сергеич? — спросила она у Тани, — его жена разыскивает, весь город на ноги подняла. Рыдает, думает, что убили». «Никто его не убил, — зевнув, ответила Таня, — он у меня, мы любим друг друга».

«Ты с ума сошла, — охнул Петр Сергеевич, хватаясь за сердце, — у Наташи будет инфаркт».

«Не будет, — утешила Таня, — бабы народ живучий. А тебе она не нужна. Она мужика в тебе закопала!»

Домой Петр Сергеевич вернулся утром в понедельник, когда Наталья была на работе, а дочери на занятиях. Покидал воровато в сумку личные вещи, оставил на видном месте половину зарплаты и черкнул на клочке бумаги корявенькое «прости». Через час его вызвал шеф.

— Ну отмочил ты, Петруша, ну отмочил, — рассмеялся он, откинувшись в кресле. — Ты хорошо подумал?

— За меня другое место подумало, — мрачно огрызнулся он.

— Так может, стоит вернуться? — посочувствовал шеф, — пока не зашло далеко? Свиридову мы уволим, а ты мой зам, человек уважаемый, сплетничать не позволим.

— Не могу, — вздохнул Петр Сергеевич. — Она меня околдовала. Наташу, конечно, жалко, но как женщина она для меня умерла.

— Ради Бога! — опять засмеялся шеф. — Умерла, так умерла, знаешь такой анекдот? Но женой-то оставаться может? А Свиридову в любовницы бери, раз ты такой темпераментный.

Ну как ему было объяснить, что дороги назад уже нет, сейчас он потерял одну женщину, а если вернется домой, потеряет обеих! «Я подумаю, — пообещал Петр Сергеевич, — спасибо вам за заботу!»

Наташа позвонила через неделю и предложила встретиться. Шагая в сквер, в котором двадцать пять лет назад он впервые поцеловал свою сокурсницу, лучшую девочку университета, Петр чувствовал себя последней свиньей на свете. А ведь по ней, по его Наташе, убивался Генка, сын декана факультета, нынче крупный киевский туз. Выходит, он, считающий себя порядочным человеком, дважды сломал Наталье жизнь — когда женился, и теперь, когда бросил, подло уйдя к молодой. Двадцать лет прошли, как одно мгновение, Петр был счастлив в своем уютном гнездышке, куда ни разу за долгие годы не занесло грязцы из большого мира. Всегда обласкан, обстиран, накормлен, всегда внимательно выслушан и всецело поддержан. «Ретроград ты мой» — посмеивалась жена, когда Петр гневно выступал против эротики и ругался с дочкой из-за длины ее юбки. И очень стыдливо, как девочка, проявляла любовь свою ночью. Впрочем, интимная близость в последнее время стала редким десертом. Петр Сергеевич обрюзг и обленился физически, задремывая мгновенно, едва касаясь подушки. Располнела и Наташа, лишенная острых радостей и волнения в крови, убаюканная сытой, бесцветной повседневностью. Что скажет он ей сейчас, как объяснит свое предательство?

Но говорить ничего не пришлось. Наталья предложила побыстрее оформить развод и, отведя глаза в сторону, протянула забытые дома документы. Встреча заняла не больше пяти минут, лишь уходя, она подняла на него синие, не выцветшие с годами глазищи: «Ты можешь сказать, почему?» «Не знаю, — прожевал он непослушным ртом, — наверное, я дурак».

«Потому что я полная?» — дрогнувшим голосом уточнила Наташа. И, чтобы побыстрее завязать мучительные объяснения, Петр Сергеевич стыдливо кивнул головой.

Прошло несколько лет. Таня родила ему девочку, третью по счету дочь, ушла с работы и целыми днями валялась у телевизора, ныряя из сериала в сериал. Ее грудь, так ошеломившая когда-то Петра Сергеевича, потеряла былую привлекательность, слившись с животом, а прежний темперамент проявлялся только во время гулянок, да и то почему-то по отношению к другим. Мысленно проклиная вечный бардак и давясь сухими бутербродами, Петр Сергеич не раз тянулся рукой к телефону, но позвонить домой не решался. Зато позвонила Анжелка. Сообщив счастливым голосом, что в субботу выходит замуж, она пригласила отца на свадьбу.

Гуляли в дорогом кафе, практичная старшая дочь не просчиталась в выборе жениха. Разглядывая за столом незнакомых гостей, Петр Сергеевич обратил внимание на стильную, интеллигентную женщину в темных очках. Приглядевшись к тонким чертам, он с изумлением узнал в ней Наташу. Одиночество пошло ей на пользу — она не просто похудела, но и резко поменяла бабский стиль на молодежно — спортивный. Дождавшись медленного танца, он подошел к ней и пригласил наклоном головы. «Ты прямо как девочка», — сказал он неуклюжий комплимент. «Ага, — отозвалась она смущенно, — Анжелкины вещи донашиваю». Вот, собственно, и весь разговор. Но потом он почти неделю ходил сам не свой, перебирая эту встречу по крупицам, вспоминая запах ее волос и ни с чем не сравнимый тембр голоса. Так и вышло, что теперь, выполняя супружеский долг, Петр Сергеевич представляет рядом Наташу, и тогда у него все получается.

 

© Марина КОРЕЦ