— Галочка, ты только не смейся, но моего Федю только что убили. Да что же это такое? Только жить начали, он даже колечко мне купить не успел… — новая Федина жена зарыдала в трубку.
Мужчина потерся щекой о приклад, нежно погладил курок, жертва в прицеле дернулась, и недоуменно закатив глаза, осела на пол. Снайпер не спеша, вынул гильзу, положил ее в карман, обтер мягкой ветошью винтовку и стал аккуратно прибирать рабочее место. День закончился. Хорошо!
Бандиты стояли около сидящего на полу человека, прикованного к батарее наручниками.
— Вспомнил, куда бабло слил? — в очередной раз спросил самый разговорчивый и ударил несчастного под ребра. Человек закашлялся, глаза его закатились и он привычно улегся на полу.
— Ты убьешь его, отойди, я плесну водички, — сказал второй.
По несчастному потекли потоки стылой воды, набранной из пожарного крана, а лужа на полу окрасилась красным. Один из бандитов рывком приподнял голову пленника и отшатнулся — во лбу у пленника чернело пулевое отверстие.
Бандиты дружно упали на пол.
— Снайпер. Уходить нужно, сдохли бабки.
— Не успел сказать — плохо, — ответил второй.
Аферой по переводу чужих денег в маленький банк на пальмовых островах руководил Федор. Когда, казалось, все было завершено, хозяева денег вдруг спохватились, и Федор исчез. Партнеры перевернули весь город, но нашли своего подельщика уже на чердаке, прикованным наручниками к батарее и теперь в офисе ждали результатов спасательной операции. Напряженную тишину прервала мягкая трель селектора и секретарша соединила абонента с шефом. Хозяин кабинета выслушал собеседника и, не прощаясь, положил трубку:
— Отмаялся Федя, его пытать уж было начали.
Потом, оглядел настороженные лица партнеров, едва заметно улыбнулся и продолжил:
— Не успел сказать, уберегли мы его от мучений.
Партнеры оживленно задвигались, кто-то облегченно вздохнул, разлили по бокалам дорогой коньяк и, не чокаясь, выпили за упокой. Капитал каждого возрос на Федину долю за вычетом расходов на красивые похороны. Хорошо!
— Галочка, ты только не смейся, но моего Федю только что убили, ребята позвонили. Да что же это такое? Только жить начали, два дня вместе… и вот… — новая Федина жена зарыдала в трубку, — он даже колечко мне купить не успел. Как ты думаешь, в чем на похороны пойти? Нет, с рюшечками не подойдет, я в нем Эдика хоронила. Гад ведь какой, даже одеть нечего. Плохо-то как!
— Сынок, прошу тебя, ты уже взрослый мальчик, — говорила старая Федина жена, — веди себя прилично. Папочка будет в гробу лежать, ты подойдешь и в лобик его поцелуешь. Нету там дырки, ее заклеили в морге. И вымоют папу хорошенько, я заплатила. Ну, маленький, не капризничай, я тебе новый компьютер куплю. Хорошо? Интересно, а в чем его новая мымра притащится?
— Ты отец или не отец! Когда это безобразие кончится! Твоего сына опять убили, а он сидит газету читает. Как это что? Пойди и тоже кого-то убей, для чего у тебя ружье в шкафу стоит? Боже, как я за тебя могла замуж выйти, как мне плохо!
Противно-то как, доски не струганные, сыро. Поди снаружи гроб шпоном отделали, чтобы жмотами не выглядеть, а здесь даже не высушили, вот и крутись как хочешь. И в чем, интересно, эта стерва заявится, полный гардероб тряпок натащила, а все одеть ей нечего.
А вот и мамочка с сынком пожаловали папу в лобик чмокнуть. И не надо на меня капать, хватит того, что в морге спиртом до дыр протерли. Твоя идея, поди, чтобы сынок не запачкался. А что ж тебе, сыночка, мамка пообещала, что ты целовать меня сподобился? Поди, не меньше компьютера затребовал. И куда они в тебя лезут?
Партнеры бесценные явились. Интересно из вас первый кто меня пристрелить задумал, неужели вместе учудили? Я же хотел, чтобы все честно было — каждому доля малая и на полжизни б хватило… Нехорошо со мной поступили. Вот только одного не пойму, как вы забыли, что я вас сам со Снайпером знакомил?
Папочка. Сидел бы читал свою газету, оторвала тебя мамаша от важных дел, привыкнуть пора уже.
Вот и новая вдова, а платьичко-то какое! И кто купил тебе его, стерва, меня ж еще зарыть не успели.
А где наш друг Снайпер? Молодец, мужик, я все боялся, что глаз мне выбьет этим желатиновым шариком. Интересно, те парни не знают, как кино снимается?
Ладно, немного осталось, Васек со Снайпером меня ночью выкопают и прости-прощай, любимые партнеры. Если по-честному, то нам, на троих до глубокой старости хватит. Хорошо!
— Ой-ёёё… — Снайпер захлебнулся стоном. В кладбищенской темноте он увидел убегавшего человека, — Васька, гад. Снайпер немного привстал, но жуткая боль в затылке прижала его к холодному чужому надгробью, — не уследил за тобой, гаденыш, — прошептали мертвеющие губы, становилось плохо, очень плохо…
— Ну, давай, папа, еще по одной. Что не говори, тяжело без тебя бы пришлось. Подвел Вася, на общие деньги позарился.
— Ты Феденька, вот, что, заканчивай! Теперь и внукам хватит, мать нервничает, да и мне уж тяжело лопатой махать. Вот и Васька подлец, Снайпера, положил, двое нас теперь осталось. Давай, за упокой души примем, ведь не как собаку бросили, по-людски схоронили, в твоей могилке. Люди к нему ходить будут, цветы носить станут. Отмаялся, хорошо ему там будет.
— Официант! Еще водки! — Вася сидел в ресторанчике маленькой южной страны на гранитной набережной, а возле его ног в прибрежных волнах сновали катера, суетились рыбацкие лодчонки. Он достал телефон и набрал длинный международный номер.
— Проверьте поступление на счет…, — заговорил Вася на хорошем английском, слегка запнулся, перевел взгляд на шпаргалку и продиктовал многозначное число. Потом оглянулся и, прикрыв трубку ладонью, зачитал пароль.
— Тридцать шекелей? Мужик, ты чего гонишь? — Вася сбился на русский и тяжело задышал.
Трубка ответила короткими гудками «отбоя». Вася внимательно, будто в первый раз увидел, оглядел ее и, размахнувшись со всей силы, размозжил о теплую булыжную мостовую. Ему было очень плохо.