— На пол!
И Ольга в своем торжественном прикиде мгновенно стекла на грязный пол, и каким-то хитроумным образом скрючилась на коврике. Это было потрясающе! Подобные ощущения, думаю, испытывает дрессировщик, долгое время приручавший непослушного тигра, в момент, когда зверь исполнил его команду. И не суть, что сделал он это под стволом пистолета, главное, что впервые послушался.
Мы расстались три года назад, когда она еще была похожа на симпатичного щенка неизвестной породы. Сегодня же я увидел красивую и очень породистую суку, именно такой Ольга выплыла из серебристого «Ленд Крузера».
— Привет, — сказала она, оступилась на высоком каблуке и подхватила меня за руку, — ой, я, кажется, колготки порвала.
Черт побери, только она так умеет.
— Не подскажешь, как их можно порвать, если ты всего лишь подвернула ногу?
— А вторая нога у меня для чего?
Я задумался, Ольга частенько озадачивала меня образностью своего мышления.
— И для чего тебе другая нога?
— Вторым каблуком я царапнула по колготку, неужели непонятно, ведь это так просто, — она чуть не плакала.
Я слегка ее приобнял и постарался выпрямить, Ольга поддалась и вновь обрела горделивую осанку светской дамы:
— Куда ты меня поведешь?
Я указал на светящуюся позади нас вывеску «Кафе».
— Фу-у-у, там наверняка готовят противный кофе, — Ольга на всякий случай надула губы и скривилась.
— Если не понравится, перейдем в другое место.
— У меня сигареты кончились.
— Я куплю. Тебе какие?
— Эти…
— Какие «эти»?
— Ну, светленькие, сейчас пачку покажу. Я их всего два дня курю и еще не помню названия, — она посмотрела под ноги и осторожно двинулась к джипу.
На удивление, Ольга без происшествий добралась к водительской двери и протянула мне пустую пачку с вензелями:
— Извини, у меня с собой нет наличных, только золотая «Виза». Не думаю, что в ларьке ее примут.
— Я справлюсь, — и двинулся за сигаретами.
Через несколько минут мы сидели в симпатичном кафе, с видом на стоящий у тротуара внедорожник.
— Ну и как ты? — она затянулась тонкой сигаретой и уронила ложку. Некоторое время я ожидал ее появления из-под стола, чтобы ответить:
— Все так же. Пишу. Кино по моему сценарию будут снимать.
— Да?
— Угу. Тебе это на самом деле интересно?
Она немного поерзала и истлевшая соломинка пепла упала на рукав шубы. Пепел рассыпался пылью и просочился в подшерсток бесславно погибшей норки.
— Ой, — Ольга снова скривилась и разгребла пушистый мех, — теперь вонять будет.
— А ты освежителем воздуха побрызгай.
Она с подозрением покосилась на меня:
— Издеваешься?
Не найдя на моем лице признаков веселья, она раскрыла сумку, порылась, достала маленький баллончик и брызнула на шубу. В воздухе запахло ядовитым газом, глаза заслезились, из носа потекли сопли.
— Ты с ума сошла? — я стал тереть лицо, судорожно пытаясь вздохнуть.
Ольга сидела прямо, сжавши рот до тонкой ниточки, а из под ее век катились крупные слезы.
— Иди сюда, — я выдернул эту ненормальную из-за стола и в туалетной комнате склонив над раковиной принялся омывать ей лицо.
— Ты мне тушь размажешь!
— Заткнись, — и я снова набрал в ладонь воды, — так легче? — прикосновение к бывшей подруге доставило мне несказанное удовольствие, и я был искренне тому удивлен — казалось, что все уже давно в прошлом.
Ольга со всхлипом втянула стекающие по щекам струйки, и из-под грима показалось ее настоящее лицо, то самое, из-за которого я в свое время потерял голову.
— Уйди. У тебя есть платок?
— Так уйти или дать платок? — я оторвал бумажное полотенце и протянул ей.
— Мне накраситься нужно. Не смотри на меня.
— Зачем ты это сделала?
— У меня в сумке был дезодорант, а баллончики очень похожи.
— Ну да, я вижу.
Я прошел в зал и извинился перед чихающей официанткой. Девушка уже размазала по лицу дешевую косметику и теперь жаждала мщения.
— Вам нужно заплатить штраф, у нас запрещено пользоваться газовыми баллончиками.
— Это был дезодорант.
Девушка изумленно приоткрыла слезящийся глаз.
— Да, очень сильный дезодорант! Просто моя подруга еще не умеет им пользоваться.
Я достал из под стола закатившийся баллончик:
— Вот, смотрите, — я почти не рисковал. Накопленный опыт говорил, что баллончик на самом деле мог быть дезодорантом, просто у Ольги почему-то всегда так получается.
Девушка шарахнулась от меня в сторону, проскрипела осипшим голосом ругательство и убралась за стойку бара.
Между тем, Ольга появилась из туалета, поблескивая накрашенными губами, вытирая платком уголки слезящихся глаз. Она плыла по залу средневековой каравеллой, и я невольно залюбовался ею. Ольга продефилировала мимо и села на мель за соседним столиком, уронив паруса салфеток, и близоруко зашарила возле себя руками:
— Де-е-вушка!, — ее капризный голос разнесся по пустому залу и вытащил из под стойки официантку, — где мой кофе?
Официантка затравлено оглянулась на меня, похоже, что выездная сессия дурдома ее стала угнетать.
— Попробуй пересесть за наш стол, и я покажу, где твой кофе.
Ольга перевела рассеянный взгляд в мою сторону, сощурилась и жалобно сказала:
— Я сняла линзы и почти ничего не вижу.
— А как ты собираешься ехать?
— Ты меня отвезешь, — она перебралась на свое место и пригубила кофе.
— Холодный.
— Ты слишком долго принимала душ. А кстати, куда ты свое корыто денешь? — я перевел взгляд на окно, закрытое тяжелым джипом.
Ольга посмотрела на меня с некоторой брезгливостью, будто я поведал, что в моей шевелюре завелись паразиты:
— Разве я не сказала, что поедем на моей машине?
Ага, значит, так: «я сказала».
— А тебе не приходило в голову, что у меня могут быть другие планы?
Ольга искренне удивилась:
— Ты же со мной встречаешься, какие могут быть еще планы?
Вот тут она была права — общаясь с Ольгой нельзя строить никаких планов — нужно быть готовым, что в любую секунду может обрушиться угол дома и прищемить ее выходной плащ, а из зоопарка сбежит сексуально озабоченный самец черепахи и станет ее домогаться на глазах изумленной публики возле Казанского собора. На худой конец, дорогу перегородит президентский кортеж, а у самого главного лимузина лопнет колесо, в аккурат перед Ольгиной машиной. Кстати, единственный раз она явилась на свидание вовремя, в тот самый день, когда мне надоели ее неизменные опоздания, и я решил приехать на двадцать минут позже. Опыт получился неудачным — к моменту моего появления уже случилась истерика у какого-то восточного торговца, который имел глупость предложить звереющей Ольге бананы.
— Так ты говоришь, — через паузу сказала она, — тебя в кино снимают?
— Типа того… только не меня, а по моему сценарию. Впрочем, это почти одно и то же.
— А почему ты не говоришь, что у меня красивый загар?
— У тебя замечательный загар, вот только не пойму, отчего он желтый?
— Что, заметно? — голос Ольги ослаб почти до шепота, — представляешь, я только что прилетела из Египта.
— Ведь не из Вьетнама, так почему ты желтая?
— Сильно заметно?
— Да как тебе сказать… вначале я думал, что ты больна или в солярии перестаралась.
— Все этот чертов крем, я убью свою косметичку! Она сказала, что у моей кожи будет чудесный оттенок.
— Знаешь, она тебя не обманула.
— Хватит! Я тебя три года не видела, а ты все такая же скотина, — Ольга отвернулась к окну, выставив на обозрение свой профиль. На самом деле, она прекрасно знала, что в профиль ее лицо сильно выигрывает.
— А может, это был и не крем вовсе?
— Как не крем? — Ольга забыла о выгодном ракурсе и близоруко сощурилась в мою сторону.
— Ну, может, его нужно было на хлеб намазывать, а не на тело? Ты ничего не перепутала?
Под прелестной кожей на лбу зашевелилась извилина.
— Почему на хлеб?
— Откуда я знаю. Возможно, ты по своему обыкновению схватила первое, что подвернулось под руку, и намазалась, к примеру, кетчупом или кари, а крем по-прежнему стоит в холодильнике?
— Хватит из меня дурочку делать!
— При чем тут я?. У меня тоже есть претензии к твоим родителям, но, к сожалению, за давностью лет изменить ничего невозможно, поэтому давай поговорим о чем-нибудь нейтральном. Как там в Египте?
— Ужасно! Наш отель чуть не взорвали.
— Террористы прослышали о твоем приезде?
— Дурак.
— Спасибо. Так что ты сделала с отелем?
— Они нашли какую-то сумку, а потом специальный робот отвез ее к морю и полицейские расстреляли ее из автоматов.
— Это была не твоя сумка? Меня бы сильно удивило, если ты спокойно наблюдала расстрел собственного чемодана.
— Ну, о чем с тобой можно говорить? Ты бываешь серьезным? Я чуть не погибла, а тебе по барабану.
— Погоди, ты не говорила, что после сумки собирались расстрелять тебя.
— А если бы там была взрывчатка?
— Сидела бы в Питере, и никто бы не стрелял возле тебя в подозрительные сумки.
Чем ты еще занимаешься?
— На лыжах учусь кататься.
— И как тебе удается, с таким загаром?
— Я инструктора наняла, он такой душка! Знаешь, он сказал, что у меня здорово получается и уже готов учить бесплатно.
— Ты уверена, что он имел в виду именно лыжи?
Ольга смерила меня фирменным взглядом, и я стушевался. Я всегда боялся ее взгляда, от него хотелось встать и пойти в то самое место, куда этот взгляд посылал. Причем, посылал он всегда в одно и то же место и весьма доходчиво. И я шел, как привязанный к этому стриженому лужку баран, до тех пор, пока стадо других баранов не вытоптало мой огород. Когда я осознал, что вовсе не одинок на этом пикнике, то пришел в неописуемое бешенство, а когда оно превысило допустимые пределы, мы расстались. С Ольгой, ее лужком и другими баранами. И вот сегодня мы просто пьем кофе.
Между тем, лежавший на столе мобильник осветился экраном и пополз по столу в агонии модного шлягера.
— Ало,- сказала Ольга. Минуты две она выслушивала абонента, потом мурлыкнула в трубку и нажала клавишу отбоя,- мне пора.
— Бараны уже заждались?
— Это звонила косметичка, сказала, что скоро подойдет моя запись.
— Ну-ну… идем, я тебя отвезу.
Я рассчитался с красноглазой официанткой, оставил ей немного денег на лекарства и мы вышли на улицу.
— Держи, Ольга кинула мне ключи, и мне пришлось подпрыгнуть, чтобы их поймать.
Она усмехнулась:
— А ты еще ничего.
— Спасибо, общение с тобой меня быстро приводит в форму.
Я уселся на водительское кресло «Ленд Крузера», потрогал рычажки, переключил несколько раз передачи и, освоившись, завел двигатель.
— Кстати, откуда такая роскошь? Наследство? Помер твой дядя в Улан-Баторе и оставил отару овец?
— Мне его подарили.
Я поперхнулся:
— А можно узнать, чем ты осчастливила дарителя?
Ольга не снизошла до ответа, достала сигарету, прикурила и уставилась в окно. Я же посмотрел в зеркало на свою «девятку», вздохнул и мы поехали.
Минут десять я наслаждался новыми для себя ощущениями, с гордостью посматривая на бестолково суетящиеся под колесами легковушки. Одна из них, попыталась нас догнать, проскочила на красный свет и пристроилась позади. Словно принюхивающаяся с хозяйскому тапочку собака, черная с тонированными стеклами БМВ подъезжала к нам с разных сторон, а сидевший на пассажирском сидении «спортсмен» с бритой башкой изучал царапины на нашем кузове. Я чувствовал себя словно конферансье на сцене, которому суфлер шепнул, что у него расстегнута ширинка — вроде застегнуть на людях неудобно, но и дальше так продолжаться не может:
— Послушай, дорогая, у тебя случайно нет навязчивого поклонника на черной бмвухе?
Ответить Ольга не успела, потому, что в ее сумке забился в припадке мобильник. Некоторое время она слушала абонента, пытаясь перебить нечленораздельными восклицаниями, но по всему видать, с ней особо не церемонились и после нескольких попыток, Ольга перешла в режим прослушивания, а лицо ее на глазах мрачнело. Я даже не помню случая, чтоб такой перепад настроения проходил безболезненно для его виновника.
— Проблемы? — спросил я, когда она в ярости кинула мобильник в сумку.
Ольга злобно засопела, потом ее прорвало, и она разразилась матерной тирадой. Ого!!!
Раньше за ней такого не водилось, и за пять минут я узнал, что ее новый любовник полное дерьмо и редкая скотина, машина на которой мы едем, числится в угоне, а Ольге рекомендовано бросить ее в ближайшей подворотне, выкинуть ключи и бежать к метро, затерявшись в толпе.
С полминуты я переваривал полученную информацию, а потом сказал:
— Позвони этому козлу и спроси, кто может за тобой ехать на черном БМВ. Может это его приятели нас сопровождают.
— Я не буду звонить, между нами все кончено.
— Ты ему сейчас позвонишь и спросишь то, что я тебе сказал, — иногда, в общении с Ольгой, мой голос приобретал несвойственные ему стальные нотки.
— Не буду.
— Тогда я сейчас остановлюсь и узнаю, что этим людям нужно. Только имей ввиду, если это менты, будешь с ними разбираться сама.
Здесь я немного лукавил, разбираться пришлось бы обоим, но такие нюансы Ольге были неведомы, и она снова вытащила трубку из сумки.
— Он не знает, кто это,- сказала Ольга после короткого разговора, — говорит, что нужно срочно от машины избавляться.
— Заботлив он у тебя, однако, — похвалил я Ольгу и выехал на набережную.
Между тем, выбрав момент, преследователи попытались подрезать «Ленд Крузер», прижав его к тротуару, а из окна пассажирской двери снова высунулась «бритая башка» и скорчила зверскую рожу. Зря он так сделал, если до этой выходки у меня были некоторые сомнения, то сейчас они разрешились и явно не в пользу хозяев БМВ. Вот уж чего мне меньше всего хотелось, так это разбираться с кем бы то ни было, как я оказался за рулем угнанной машины. Я выехал правым колесом на тротуар, увернулся от бросившейся под колеса урны и прибавил скорость. Похоже, что преследователи расстроились — их машина заморгала ксеноновыми фарами и обиженно загудела клаксоном.
Не доезжая поста ГАИ, наши преследователи угомонились, и мы дружной стайкой миновали милиционеров. Видимо эти парни имели свои резоны не впутывать в наши странные игры посторонних, и это немного окрыляло. Дело оставалось за малым — оторваться от преследователей и где-нибудь поблизости у метро исчезнуть, оставив на растерзание ворованный автомобиль.
— У тебя в сумке лежат гигиенические салфетки, достань их.
Ольга пребывавшая в своем сумеречном мире, похоже, забыла о моем существовании. Она вздрогнула и переспросила:
— Что сделать?
— Протри салфетками все ручки в машине, до которых сможешь дотянуться. Перчатки у тебя есть?
Ольга порылась в сумке, достала салфетки и перчатки. Меня всегда интересовало, можно ли придумать, чего не окажется в ее сумке. Как-то раз мне понадобился кусочек проволоки и гвоздь, и Ольга, зарывшись с головой в волшебную сумку, через минуту извлекла весьма приличный моток проволоки и шуруп.
— Машина у тебя давно?
— Два дня.
— Ты ее получила вместе с привычкой к новым сигаретам?
Ольга не стала пререкаться, натянула перчатки, открыла пачку влажных салфеток и принялась сноровисто протирать дверь и панель машины.
Тут я развеселился — кажется, мне пришло в голову, чего в ее сумке быть не может:
— А для меня у тебя перчаток не найдется?
Ольга не оценила юмора, раскрыла сумку и достала из нее пару одноразовых медицинских перчаток.
— Пойдет?
Как обычно, она выиграла, и я даже расстроился.
— Для чего ты их с собой таскаешь?
— Ты все равно не поймешь, они нужны мне для салона, чтобы руки не испортить.
И снова оказалась права — я ничего понял, но перчатки надел.
Однако, вернемся к нашим преследователям. А они, между прочим, времени не теряли — перестроились в левый ряд и потихоньку обгоняли «Ленд Крузер», воспользовавшись, тем, что нашу полосу заняла фура. Морда в окне БМВ появилась снова и ее кривляния не стали дружелюбнее. Я бы сказал наоборот — помогая себе руками он вполне отчетливо изображал, что с нами сделает, когда доберется. У парня несомненно был талант клоуна-мима, и что самое занятное, я ему верил, а со мной, знаете ли, это редко бывает, чтобы так безоглядно поверить первому встречному проходимцу.
Обогнав нас на полкорпуса, неприятельская машина стала медленно прижимать джип к обочине. И тут до меня дошло, что я совершенно напрасно миндальничаю — если эта машина уже не наша, с какой стати за нее переживать. В тот же момент я престал уступать дорогу и правое заднее крыло преследователей со скрипом и глубоко вмялось в собственный кузов. Машина шарахнулась в сторону и задела обгонявшую ее Волгу, а мне стало неуютно. Это в кино машины скачут друг по другу, кувыркаясь по трассе, а в жизни я подобного не видел. В принципе, я вполне законопослушный гражданин в меру недолюбливающий ГАИшников и портить злонамеренно чужие машины мне еще не приходилось. «Рожа» в соседней машине высунулась почти до пояса и попыталась на ходу оценить полученный ущерб, а разглядев заднее крыло, спортсмен, кажется, впал в депрессию.
Водители соседних автомобилей стали обращать на нас внимание и вполне возможно, что сознательные граждане уже набирали номер организации занимающейся отловом таких парней как мы, представляющих опасность для общества. Встреча с бравыми ребятами из какого-нибудь спецназа в мои планы входила еще в меньшей степени, чем катание на угнанной машине и, ударив по тормозам, я свернул в боковую улочку. Позади раздался звук глухого удара, и я мысленно нарисовал еще одну звездочку на борту нашего монстра.
Однако, мой потрясающий маневр не только привел к аварии в среде не соблюдающих дистанцию чайников, но и сбил со следа талантливого клоуна вместе с его приятелями — подобно налившимся яростью кабанам, они тяжело просвистели мимо нашего поворота.
— Ты как? — занятый преследователями я на время забыл об Ольге, и ее голос вернул меня к реальности.
— Ничего. Знаешь, это конечно сильнее того, что между нами было, но по уровню адреналина вполне укладывается в концепцию общения с тобой.
— Тебе не нравится? — Ольга, кажется, окончательно пришла в себя, и решила пококетничать.
— Знаешь, я консервативен, мне по-прежнему не нравятся мужики из твоего окружения.
Ольга хмыкнула, а я в изумлении уставился на дорогу. Потерявшиеся было кабаны, нашлись — их машина стояла у обочины, а узкую проезжую часть перекрывала поставленная поперек милицейская «шестерка». Трое быковатых парней с ухмылками смотрели на приближающийся джип, а милиционер задумчиво разглядывал смятое крыло БМВ.
И вот что удивительно, в мозгу что-то щелкнуло, и он стал работать в каком-то другом, ирреальном режиме — в голове замелькали кадры голливудских фильмов, где такие же мощные джипы легко сметают расставленные на автобанах полицейские машины и нога вполне самостоятельно вдавила в пол педаль газа. Я физически ощутил ту самую точку на багажнике милицейского автомобиля, в которую нужно было ударить.
— Держись, — это я крикнул Ольге, но, похоже, она сама поняла, что произойдет, и вжалась в кожаное сиденье.
Против ожидания, удар оказался не очень сильным, возможно сказалась разница весовой категории машин, в зеркало заднего вида я увидел, как отброшенная кенгурятником «шестерка» со всего маху впечаталась в черный бок БМВ. Стоявшие на тротуаре парни, не ожидали такой подлости от милицейской машины и бестолково засуетились вокруг пострадавшей, а самый расторопный уже протискивался на водительское место с пассажирского сиденья. А милиционер, медленно, как при повторе эффектного кадра футбольного матча, доставал из кобуры пистолет.
-На пол!
И Ольга в своем торжественном прикиде мгновенно стекла на грязный пол и каким-то хитроумным образом скрючилась на коврике. Это было потрясающе — еще ни разу мне не удавалось достигнуть столь безропотного послушания! Подобные ощущения, думаю, испытывает дрессировщик, долгое время приручавший непослушного тигра, в момент, когда зверь исполнил его команду. И не суть, что сделал он это под стволом пистолета, главное, что он впервые послушался.
Тупая пуля Макарова прошла сквозь Ольгино сиденье и расцвела паутиной на стекле. Через дырочку потянуло холодным осенним воздухом. Я посмотрел в зеркало, но веселая компания уже скрылась за поворотом.
— Выползай.
Ольга легко развернулась и скользнула на сиденье.
— Ой! Что это? — и она потерла пальцем в кожаной перчатке дырку на стекле. — В нас стреляли?
— Это мент, ему было жалко свою машину, потому, что теперь его переведут в регулировщики.
— Получается, ты спас мне жизнь?
— Ну да. А ты как обычно хотела сгубить мою — ничего нового. Теперь застегни сумку, проверь, чтоб ничего не выпало на пол, я сейчас сверну за угол и мы остановимся. Быстро выходим из машины и спокойным уверенным шагом идем к метро. Поняла?
Ольга, не переставая кудахтать, все терла пальцем злосчастную дырку.
— Я спрашиваю, ты все поняла?
— Да, да.
— Тогда подбери с пола салфетки.
И Ольга снова скрылась под сиденьем, а я еще раз взглянул на дырку в сиденье и прямо скажу, почувствовал себя очень неуютно. И тут я краем глаза увидел в зеркале все ту же черную машину — сплющенная с обеих сторон будто закопченная туристами банка с кильками, она стремительно нас настигала.
Вы знаете, это не автомобиль, а просто птица Феникс какая-то. У меня с этих пор, огромное уважение к производителям этого немецкого чуда, когда разбогатею, непременно себе такую куплю.
Я очень рассчитывал на то, что милиционера парни с собой не взяли, к чему им лишние свидетели нашей встречи, но на всякий случай скомандовал начавшей выползать Ольге:
— Лежать!
И что вы думаете, она покорно легла! Кажется, я понял чего нам не доставало в отношениях, и очень жаль, что все в прошлом, я нашел бы способ раздобыть пистолет.
Но в нас не стреляли, похоже, своих стволов у парней не было, а милиционер остался грустить у разбитой машины. Но самое печальное, что рация в ней, вернее всего осталась невредимой и если мы сейчас не избавимся от своих проблем, то вечер непременно встретим в наручниках.
— У твоей машины фаркоп есть?
— Кто-кто? — отозвалась Ольга из-под кресла.
— Железяка такая позади машины, на которую прицеп для картошки цепляют.
Ольга задумалась, а я сбавил скорость и повернул во двор. Как только преследователи свернули за нами, я затормозил, включил заднюю передачу и нажал на газ.
Похоже, фаркоп у машины все же был — БМВ привычно просел от удара, тяжело выдохнул паром из дырявого радиатора и умер, прижав сработавшими подушками безопасности своих наездников. Я переключил передачу, мощные колеса выбили куски асфальта из разбитой улочки и презрительно закидали ими поникшую неприятельскую машину.
Автомобиль мы покинули без приключений на площади возле метро. Я выбросил в урну ключи, а Ольга достала из волшебной сумки жетоны. Ну, скажите, откуда она вообще может знать, как выглядят эти железяки, если в метро она ездила еще за пять копеек в начальных классах. Ольга опустила жетон в мой турникет, и мы встали на эскалатор.
— Ну, что? — Ольга стояла на две ступеньки выше и оттого наши лица были почти на одном уровне, — ты не забыл, что я теперь очень одинока?
Я хмыкнул, — азарт погони еще не прошел и меня слегка потряхивало:
— Твое одиночество не продлится более одного вечера.
— Ведь ты меня проводишь?
Я отрицательно покачал головой.
Ольга усмехнулась:
— Боишься?
— Да, боюсь. Боюсь, что все начнется сначала. И у этого начала не может быть хорошего конца.
— Ты уверен? — Ольга явно наслаждалась моим замешательством, — ведь ты научился со мной управляться.
Зараза, она и это заметила, не могу понять, как ей удалось из-под пассажирского сидения.
Я задумчиво посмотрел в ее глаза:
— Нет.
Зря я смотрел ей в глаза.
Ольга усмехнулась и близоруко прищурилась:
— Ну, как знаешь. Осторожно, мы приехали.
Эскалатор сложился в бегущую дорожку, и мы оказались в людской преисподней. По обеим сторонам брели люди, они толкались, напирали со всех сторон и этот водоворот начал стремительно уносить от меня Ольгу.
— Я тебе позвоню.
Вряд ли она меня расслышала, слишком тихо я это сказал. Но Ольгу уже оттеснили старухи с котомками и резвящаяся стайка размалеванной молодежи, она, оглядываясь, уходила все дальше. А я стоял и смотрел как она уходит. Может нужно было что-то сказать? Ведь мы не можем так просто расстаться, может что-то в этой жизни изменилось. Ну?
— Не могу, — это я сказал шепотом, — я тебя просто не выдержу. Прощай.
— Ваши документы.
Наглый и требовательный голос вернул меня к жизни, голова мгновенно заполнилась разноголосым гомоном и скрежетом подходящего к Ольгиному перрону состава. Кажется, обладатель голоса был раздражен, а, может, даже испуган. Хорошо, что ему не пришло в голову, как в старых фильмах, положить мне на плечо руку. Я бы мог не сдержаться, а драка с милиционерами это вовсе последнее дело. Я обернулся и к своему изумлению никого не увидел.
— Гражданин! — голос, громыхая протокольным раскатистым «р» раздавался откуда-то снизу. Я опустил глаза и увидел на уровне, чуть выше моего пупка двух милицейских курсантов.
— Ваши документы.
Я полез во внутренний карман и увидел свою руку — на ней по-прежнему была надета медицинская перчатка. Идиот! Еще бы морду платком замотал и в метро сунулся.
Милиционеры тоже не сводили глаз с моих рук. Они стояли, напряженно сжимая детские кулачки, один смотрел на мою правую руку, а второй на левую, наверное, чтобы у них глаза не разбегались. А я осознал, что наконец-то влип по-настоящему.
— Ой, вы здесь, а я по всей станции бегаю, думала, что мы потерялись — раздался позади меня радостный голос, — ну нельзя же быть таким рассеянным, прямо как ребенок, — и на глазах обалдевших милиционеров Ольга принялась стаскивать с меня перчатки.
— В чем дело, товарищи? — Ольга взглянула под ноги и сделала вид, будто только, что обнаружила милиционеров.
— Да вот… — заблеял самый отчаянный.
— Это мой гинеколог, всегда такой рассеянный, ну же, снимайте быстрее, люди на вас смотрят.
Потом она бросила перчатки в свою бездонную сумку, подхватила меня под руку и мило улыбнулась замершим курсантам:
— Всего хорошего, большое вам спасибо, — Ольга втолкнула меня в вагон, двери с грохотом закрылись, и мы опять куда-то поехали.