Что такое любовь? Это как герпес, у одних иммунитет слабый и они страдают от этой заразы. У других — никаких пробоин в биологической цепи, они молоды, здоровы, совершенны…
Нет, все-таки душа человека — потемки, и не только чужая. Все свои тридцать шесть лет, прожитых в согласии с совестью, Маргоша была уверенна, что с голоду умрет, а не возьмет чужого. И вдруг затмило, заклинило, бес попутал. Сидели она с Юлькой в ресторане, говорили за жизнь и мужиков, постреливали между делом глазами на соседний столик, где ужинали два голливудской внешности мэна, и вдруг откуда ни возьмись Юлькин муж Аркаша. Весь с иголочки, весь блестит, как бенгальский огонь в ночи, а сзади охранник тупоголовый маячит.
— А ты говорила, что у портнихи, — вкрадчиво мягко упрекает супружник.
— Ну, и? — нагло улыбается Юлька.
— А оказывается нет, — тупо констатирует законный ревнивец.
— Тебе что-то не нравится? — вскидывает подруга вверх писаные перышком соболиные брови. И медленно-медленно снимает с изящного пальчика самое дорогое колечко, последний подарок Аркаши ко дню всех влюбленных. Колец у Юльки не меряно, но за этим какой-то смысл — то ли клятва в любви и верности, то ли что-то еще. Потому что муженек вдруг бледнеет и просит:
— Одень, пожалуйста.
— Не хочу, — чеканит подруга, — надоело.
Да еще кричит тупоголовому:
— Толик, возьми себе, подаришь девушке, посмотри, какой крупный бриллик.
— Прости, — выдыхает Аркаша, целует Юле ладошку и летучей поступью лакея удаляется из зала.
— Ну ты даешь, ну даешь! — восхищается Маргоша и даже тихонько аплодирует. — Укротительница саблезубых тигров! Как ты его так вышколила?
— У тебя все равно не получится, — усмехается Юля и капризно кричит официантке, — еще текилы, девушка!
Есть определенный, ни с чем несравнимый шарм придти с подругой в ресторан попьянствовать. Послушные домохозяйки это не поймут, а вот девушкам с характером, в которых желание быть слабой борется с непокорным феминистским гонором, объяснять не надо. Маргарита сыпет соль на тыльную сторону ладони, слизывает острым язычком и опрокидывает в рот содержимое игрушечной стеклянной кружечки. Водка мягко идет по горлу, а язык уже стонет блаженно под душистым компрессом лимончика. Кольцо с бриллиантом блестит у солонки, как маленькое искусственное солнышко, как магический предмет, выполняющий тайные желания.
Э-эх, везет же людям, и почему не Маргоше, которая в сто раз умнее, тоньше и благороднее подруги? Ей бы такого Аркашу, она бы его не унижала, а расцветила жизнь такими изысканными красками, о которых тот, ресторанный выкормыш, даже не подозревает.
— Ты совсем его не любишь? — спрашивает Марго, с легкой грустью отмечая, что мэны за соседним столиком уже платят по счету.
— Что такое любовь? — пожимает Юлька плечами. — Это как герпес, у одних иммунитет слабый и они страдают от этой заразы. У других — никаких пробоин в биологической цепи, они молоды, здоровы, совершенны, а поэтому любят тех, кто доставляет им удовольствие. Здраво, логично? Абсолютно!
Уходили не то чтобы пьяными, но все-таки в легком тумане. Так что на прощанье, хихикая, вломились в мужской туалет. И пока Юлька, застряв в кабинке, путалась с крючками своих смелых штанишек — сеточке, запыхавшаяся официантка сунула Маргоше в руки забытую губную помаду и …кольцо с бриллиантом. Господи, до чего же прекрасно было это кольцо! Словно живую гибкую лилию с крупной росинкой внутри заколдовала рука волшебника. «У меня никогда не будет такого» — на горизонте пьяного сознания мелькнула тоскливая мысль. И в эту секунду черт знает откуда вылупился не внутренний, а чужой гнусавый голосок: «Вот и возьми себе, она ж про него забыла». Еще не успев осознать, что делает, Марго бросила в сумочку дорогую безделушку и поддержала вывалившуюся из кабинки раскрасневшуюся подругу.
Дома Маргоша умылась, блаженно нырнула в мягкую ночнушку и, только потянувшись в постели, достала из сумочки кольцо.
Где была ее совесть? Кто нокаутировал ее врожденную порядочность? Какие бесовские уста пропели ей в ухо с подленькой радостью: «нагреть богачку и гордячку — не грех, а святое дело!» И почему так послушно и преданно обняло, обвило продажное золото чужой, не хозяйский палец! Маргарита уснула счастливой, с полным ощущением новой, подвластной любому капризу жизни. А утром позвонила Юлька и злобно пожаловалась:
— Хочешь хохму? Я забыла в кабаке кольцо, то самое, которое мой считает знаковым.
— Да ты что? — притворно ахнула Марго и, еще не чуя опасности, тихонько полюбовалась на свой сверкающий безымянный палец. — А почему оно знаковое?
— Он купил кольцо на Сицилии у одного колдуна, услугами которого пользуются мафиози, и тот совершил над ним обряд. Владелица кольца — неуязвимая женщина, приносящая мужчине удачу и богатство.
— Бедный Аркаша, — фальшиво вздохнула Маргоша, — он же будет страдать, коль верит во все эти бредни!
А про себя подумала: «так меня теперь любой мужчина захочет!»
Но Юлька ее отрезвила:
— А чего ему страдать? Он это кольцо из-под земли достанет. Толик уже поехал трясти официантку…
Маргариту словно кипятком ошпарили — аж сердце зашлось от боли. Выходит, не богачку она наказала, а бедную девушку!
— А если она кольца не заметила и стряхнула в поднос с салфетками? — дрогнувшим голосом предположила она.
— Ты что мать, не протрезвела? — удивилась Юля. — Да это кольцо так сверкает, что в куче дерьма не спрячешь!
Расхохочись тогда Маргоша, скажи, что кольцо у нее, просто, дескать, разыграть ее хотела, проучить, чтоб не была такой рассеянной, и инцидент бы вскоре забылся. Подругами в их возрасте не раскидываются. Тем более, старыми, проверенными, со школьной скамьи. Новая жизнь диктует новые отношения: богатые соперничают и норовят подножку друг другу поставить, бедные завидуют. А Маргоша — святая простота и искренность, она даже платит за себя, хотя работает рядовой училкой. Но то ли трусость помешала ей выпрыгнуть из тонущей лодки, то ли жадность, только пошла Маргоша на дно, шумно пуская пузыри. Весь день она провела в горячке, не находя себе места. Золотая лилия давно была снята с пальца и упрятана под матрас, но Рите чудился и оттуда ее обжигающий блеск. Она вздрагивала при шуме лифта, видя внутренним зрением, как ее дверь окружают братки и щелкают затворами. Она покрывалась мурашкам при звонке телефона. А звонили, как на зло, слишком часто: то сын от бабушки, то бывший муж, то приятельница по школе, то родительница богатого двоечника. И все они замечали, что с Маргаритой Ивановной что-то не то, участливо уточняя, не переутомилась ли. Только глубоким вечером опять позвонила Юлька.
— Ты представляешь, — возмущенно сообщила она, — эта сучка до последнего клялась, что догнала нас у туалета и сама отдала кольцо!
— Как до последнего?- обмерла Маргоша, представляя окровавленное тело девушки в передничке.
— Очень просто! — злобно рявкнула Юлька. — Ее хозяин ресторана даже бил по щекам — сознайся, сучка! А она на колени встала, рыдает и клянется — я отдала, я отдала!
— Я бы и не то сказала, если б на меня так наехали, — обморочно прошептала Марго.
— Еще не наехали, но наедут, — пообещала Юля. — У этой сучки мать старая и дочка трехлетняя, есть за что брать.
— Юля, ты говоришь, как бандитка! — содрогнулась Маргарита. — Да никакое кольцо не стоит человеческой жизни! Хочешь, я буду отдавать тебе ползарплаты каждый месяц, чтоб компенсировать эту потерю?
— При чем здесь ты? — брезгливо отозвалась подруга, — Альтруистка хренова. Забудь советские учебники. Это кольцо дороже сотни человеческих жизней, если говорить о лакеях. Оно стоит 10 штук, а эта голодранка живет на окраине в хибаре за триста баксов, усекаешь разницу?
— Усекаю, — прошептала Маргоша, — ну а если она не брала кольца? Его могла взять любая другая официантка, администратор, швейцар, да мало ли кто! А вдруг оно закатилось под стол, а уборщица вымела!
Но подруга оборвала:
— Хватит, мне адвокат не нужен. Читай мораль своим недоумкам, Аркаша сам разберется!
Ночью Маргарите снилось проклятое кольцо: оно ломало ей с хрустом пальцы, а потом взвилось вверх, распрямилось в зеленый жгут и захлестнуло петлю на шее.
Проснулась она от реального удушья с бьющей в голову мыслью — как подкинуть Юле кольцо? В подъезд ее дома просто так не войдешь — на входе сидит охрана, да и не приглашают ее в хоромы. Вытащить в кафе и сунуть в карман? Абсурд, Юлька сразу фокус раскусит. Нанять какого-нибудь босяка, чтобы занес в ресторан, якобы нашел у входа? Тоже рискованно. Из него всю душу вытрясут, и он опишет Маргошин портрет в подробностях. Идея, как спасительная молния в темном тупике, озарила только под вечер. Левой рукой Марго нацарапала текст на клочке бумаги: «Это я взяла ваше кольцо. Официантка — честная девушка. Я сидела за последним столиком и наблюдала за вами». Потом вытряхнула содержимое коробочки с чаем «Липтон», сунула туда драгоценность и помчалась на вокзал к автоматическим камерам хранения. Отсюда же, с вокзала, из хрипящего телефона-автомата, Маргоша позвонила Юле и, зажав нос пальцами, прогундосила: «Ваше кольцо лежит в камере 13».
Ах как сладко, как легко и воздушно, как розово облачно спится человеку с очищенной совестью! Какие диковинные птицы с лиловыми хохолками поют ему песни на ухо, какие пушистые зайцы качают его колыбель, лаская нежными лапками. -Как хорошо ничего не иметь, и ничему не завидовать, — радовалась Маргоша во сне, — за что прессуют, что стремятся отнять. Как радостно и блаженно знать, что за тобой никто не следит, не крадется с ножом в кармане, не ставит хитрый капкан.
Ее разбудил телефон. Лениво скучающий голос Юльки пожаловался в самое ухо:
— Слушай, как скучно жить! Может в Париж смотаться за тряпками? Приходи сегодня в «Экстаз», хряпнем по текиле, позвездим о нашем, о девичьем.
— Я не могу сегодня, — заторопилась отбояриться Марго, — до зарплаты десятка осталась. А что там с твоим кольцом? Что-нибудь прояснилось?
— А-а, — небрежно отозвалась подруга, — нам же его подкинули. Целый детектив, ей-богу. Якобы клиентка ресторана. Но это официантка, однозначно, и в кабаках ей больше не работать, Аркаша уже позаботился. Ну так мы идем сегодня в бар? Мне скучно! Я согласна спонсировать.
В другой бы раз Маргоша не устояла — кто же откажется от кусочка праздника да еще на халяву? Но сейчас свидание с Юлей было равносильно танцу на угольях. И она торопливо заблеяла про тетради, которые надо проверить. Про конспекты к конференции, которые надо написать, и про каблук, который шатается. И под эту святую ложь, вознесясь глазами к потолку, мысленно зашептала: «Господи, прости меня грешную! Я больше не буду!»