Вот так мы поговорили с яркими представительницами Луганской и Донецкой областей — умными, чувствительными, гордыми… О том, что с ними произошло за эти два года так называемого АТО (антитеррористической операции, как говорит о военных действиях на востоке Украины наш Президент). О том, что было самым страшным, через какие испытания пришлось пройти, и что для себя вынесли.
Анна Мокроусова: «Многие не упустили свой шанс постараться меня добить»
«Сложно ответить, что имеенно было САМЫМ страшным. Страх накапливался, как снежный ком, перерастающий в лавину. Сначала, было страшно, видеть людей с автоматами и слышать выстрелы, потом было страшно самой с ребенком в другом городе, в состоянии полной прострации. Потом стало совсем страшно — казалось, что я не смогу освоиться и наладить новую жизнь, мне казалось, что я умираю, тогда начали пропадать друзья, люди в которых я верила десятилетиями, вдруг начали исчезать из моей жизни. Кто-то исчезал тихо, а кто-то, видя мою уязвимость, уходил громко. Я ведь почти не бывала раньше слабой, а тогда я была так напугана, что не могла защищаться, так что многие не упустили свой шанс постараться меня добить. В общем, я поняла, что я прежняя не выживу и тогда я прям чувствовала, что моя прежняя личность умирает. Вот тогда был настоящий ужас.
Мне было стыдно перед дочкой, и страшно, от того, что не могу ее защитить от всего этого. Я тогда все боялась, что начнут стрелять в Киеве. Собрала аптечку, отсканила документы. Ну, в общем, настоящая паранойя… Ну, а пройти испытания мне не удалось. Я прежняя их не прошла: теперь я другой человек. Какой — я пока не знаю. Знаю, что направленные на меня автоматы меня больше не пугают. Звуки выстрелов, раньше вызывавшие панику, сейчас анализируются и дифференцируются на опасные и не опасные, близкие и далекие. Мне повезло, я пока сталкивалась только с безопасными. Ну и сейчас, когда есть время, мне хочется просто побыть одной, хотя раньше я любила общение и шумные компании… Теперь люблю пить кофе в одиночестве».
«Быть свидетелем внезапной смерти человека, вышедшего за хлебом» (письмо из Донецка, на условиях анонимности)
«Много было самого страшного… Когда на глазах люди заживо в машине сгорели от разорванной мины, когда находили стариков, умерших в своих квартирах – потому, что остались одни, и рядом никого не было… Страшно было за семью — жить постоянно в ожидании того, что придут сотрудники Министерства государственной безопасности «ДНР» и напугают родителей-стариков… А в начале войны страшно было ходить по улице: быть свидетелем внезапной смерти человека, вышедшего за хлебом, попавшего под обстрел и замертво упавшего с буханкой хлеба в руке… Навсегда засел жуткий страх после трагедии на Боссе 22 января 2015 года. Перед глазами — погибшие в том троллейбусе, моментально погибшие, как бы заснувшие. Лица спокойные и струйки крови стекающие в салон троллейбуса. И тишина… нереальная тишина. После той трагедии люди боялись ездить в общественном транспорте, матери с детьми, заходившие в салон, брали ребенка на руки, расстегивали пальто и закутывали – типа, это спасет малыша. Вот это самое жуткое».
Анна Хрипункова: «Самое страшное – абсолютно все»
«Как мы переживаем войну? Мы ее не переживаем… Мы все это прячем внутри себя, и поэтому каждая женщина Донбасса — это ходячая коллекция расстройств и переживаний, которые опытные психологи замечают с первого взгляда. Хуже всего то, что нет «самого страшного». Самое страшное — абсолютно все. Каждый день — потеря. Узнаешь, что кто-то погиб, что где-то разрушены дома, улицы, которые ты помнил красивыми и цветущими, что кто-то умер от голода или элементарной болезни, потому что помощь не смогла доехать. Циничный обстрел Мариуполя, фактическое уничтожение Дебальцево, бесконечное мучение Донецка, аресты людей, которых знал, чудовищные пытки — все это самое страшное. Жуткие ситуации на блокпостах, постоянные угрозы в адрес проукраинских людей, циничные «выступления» людей, которые не видят «ничего такого» в том, чтобы пожилой мужчина, арестованный «ДНР» посидел в подвале и «все понял». Все это — испытания. И к ним добавляются «обычные» тяготы переселенцев, когда каждый день сталкиваешься с несправедливостью. Когда хочешь помочь всем, невинно обиженным и несправедливо униженным. И не можешь. Что можно в этом для себя вынести? Только то, что ты никогда не простишь агрессора, уничтожившего твою жизнь. Что всегда будешь помогать тем, кто от него пострадал. И еще то, что все мы ответственны как за Украину, так и за Донбасс. Когда придет время восстановления Донбасса, от нас будет зависеть не только строительство, но и его духовное восстановление. Нужно будет делать возможное и невозможное, чтобы больше никогда, ни при каких обстоятельствах это не повторилось».