И в этот прекрасный момент, в эту трепетную секунду рождения нового чувства раздаются странные звуки — ревет унитаз, кто-то басисто кашляет…
— Натали, тебе час на сборы! Я еду с роскошным мужчиной! Это твоя судьба!
Голос подруги воркует, игриво серебрится, и это значит, что сюрприз действительно стоящий. Когда они были студентками, то делились модными шмотками, теперь — женихами.
Наталья пулей несется в душ, становится под горячие струи — вот так, вот так, пусть разрумянятся щеки! Картофельная бледность простительна юным, а сейчас она подло подчеркивает годы и печальный опыт поражений.
С миром вещей у Натальи проблемы. Не то, чтобы она полная неумеха, когда переворачивается на пол сковородка с яичницей, и дорогой кофейный сервиз просто выпрыгивает из рук (хотя бывало, к стыду и такое: кастрюля свеже сваренного мамой борща — на кухонном кафеле, ноги разъезжаются, капуста интимно цепляется за каблуки). А просто все материальное демонстративно отторгает Наталью, продолжая стойко держать еще в юности объявленный бойкот. Не будем говорить по-крупному — о ее коммерческой беспомощности, например, когда хорошая вещь покупается по одной цене, а потом в лучшем случае продается в два раза дешевле, а то и просто дарится какой-нибудь приятельнице. О глупой, даже тошнотворной жалостливости, когда, придя на базар за красивыми туфлями, она покупает чуть ли не галоши у замызганной тетки, чтоб выручить ту материально. Это, как утверждает Толик, бывший супруг, мудро и своевременно переметнувшийся к другой, более устойчивой в быту, просто-таки патология. Проблемы возникают ежедневно, по мелочам. Куда-то исчезают колготки и носки, прячутся в самые немыслимые закоулки очки, чтобы неожиданно и злорадно взвизгнуть в предсмертном экстазе под Натальиной попой. А кружки! Кружки с въевшимся в дешевый фаянс коричневым ободком! Куда пропадают они, когда срочно хочется кофе? Подло ведут себя обои, скрипя по ночам и обморочно опадая к утру пузырями, краны, плюющие в лицо бьющей током водою, унитаз, ревущий, как буйвол, когда на нем никто не сидит, ключи от двери, открывающие квартиру по настроению — когда легко и послушно, а чаще — вымотав все нервы. Нет, с миром вещей Наталья в контрах, зато в нежном понимании с миром слов, ощущений, птиц, цветов и облаков.
Над румяным лицом — облако, дрожащее под струями фена. Теперь удлиним ресницы и сделаем контур губ. Для знакомства с мужчиной наденем джинсы и длинную черную рубаху. И загадочно, и в меру небрежно, но главное — стройнит и раскрепощает. Натальина меланхолия — вечная мишень для подруг. «Радуйся свободе!» — поучает та, что тащит мужа-неудачника. «Учись делать деньги!»- снисходительно советует бизнес-леди. Ну а самая-самая близкая заботливо подсказывает — «Займись ЖПС»!
Неблагозвучную эту аббревиатуру подруги услышали из уст почтенного доктора и долго хихикали, узнав, как она расшифровывается — женская половая система. У самой-самой с ЖПС все в порядке, и это не удивительно. Кто не клюнет на модный образ — роскошные волосы почти до талии, а все остальное — ноги, ноги… И пусть прицепом висят близнецы (на них есть противоядие — мама). Пусть брак, обещавший вечное счастье, оглушительно взорвался, разбросав клочки не сбывшихся иллюзий по всей планете (там мы пили в обнимку ликер, там катались на верблюдах, там загорали на яхте), она желанна, соблазнительна и сама выбирает тех, кто не даст засохнуть ЖПС. В этом море, кишащем акулами, у нее есть надежный сообщник — компьютер, ее сваха, телохранитель и адвокат.
«Знаю толк в любовных радостях», — сообщает игриво подруга, и компьютер послушно подбрасывает то одного, то другого… тореадора постельной фиесты. Но самой-самой трудно угодить. Ей не нужен пылкий фантазер с потеющими ладошками, у которого на одну удачу штук десять — постыдных фиаско. И потасканный супермен, сыплющий комплиментами, между строчек которых читается: «вообще-то вчера я был с персиком 18-ти лет, а позавчера с мармеладкой 16-ти, но и вы, мадам, не плохо сохранились — после сладкого тянет на селедочку». Ей по нраву хозяин безупречного тела, готовый сутками напролет совершенствовать любовное мастерство, хотя в мечтах она ждет благородного авантюриста, рыцаря-разбойника, умеющего стать перед дамой на колени. Но тому, по всей видимости, временно не досуг заглянуть в Интернет.
У любого яда есть противоядие, у маятника — противовес, у медали — вторая сторона. Красивая, но стерва, щедрый, но ревнивый, умная, но холодная, добрый, но больной. Натальины «но» — неуклюжесть и пессимизм, подругино «но» — свободолюбие. Это ее потребность в независимости рыбьей костью застряла в горле папочки милых двойняшек, заставив выдвинуть ультиматум — или я или твоя работа. Она раздражает бездарей, подвизающихся на родимом поприще дизайна. Она усложняет жизнь, имеющую массу дверей, куда без поклона просто не втиснуться. Зато независимость в эротике — лучше всякой виагры, не потому ли все бывшие утверждают, что она умеет приворожить?
Странная все-таки штука — женская дружба! В минуты душевного одиночества она сшивает затейливым узором не просто непохожих, а диаметрально разных. Самой-самой больно за Наталью, старомодно ожидающую счастья в мире непокорных вещей. И на жирного червяка своего игривого объявления она попутно ловит того, кто может стать Натальиным принцем. По всем признакам — этот «Артур, 44» — как раз из таких: «Вчера ходил на органный концерт», «Перечитываю доктора Живаго», «Тебе нравится Гумилев?» «Как не хватает друга, чтоб встречать за беседой рассвет!» Обманутый бывшей женой, ограбленный ушлым тестем, восставший из пепла и дико ненавидящий стерв.
— Ты просто создан для моей Натальи! — восклицает самая-самая, — Она чиста, как дитя, и очень преданный друг!
— А что, такие бывают? — искренне удивляется Артур, и в глубине потухших глаз вспыхивает искра надежды. — Тогда собираемся в гости!
— Скорее — скорей, — поторапливает в трубку подруга, — он купил три розы и три бутылки шампанского!
— А вдруг я ему не понравлюсь? — хнычет Наталья, разыскивая в шкафу свою любимую рубашку.
— Понравишься еще как! — уверяет самая-самая, — вы просто две половинки, у меня безупречная чуйка.
Чем дальше в жизнь, тем привередливей вкусы, тем изысканнее потребности, тем сильнее чаша разума перевешивает чашу чувств. Уже мало горячих рук и ласковых слов, баритона и мужественного подбородка. Но ведь и он становится взыскательней и не хочет морщинок у глаз, усталой бледности щек, опущенных губ и складочек на животике. Образ феи готов — прямые волосы до плеч, вызывающе красные губы, в расстегнутом вороте рубахи заманчиво маячит молочная ложбинка. Загадка и вызов, достоинство и намек. Где ты, Артур, держись! Теперь убрать газеты с журнального столика, постелить кружевную салфетку и поставить старинную серебряную конфетницу. Из таких конфетниц, уверяла покойная бабушка, дворянки потчевали своих женихов. Но враждебный мир вещей уже выставил ежовые колючки. Конфетница почернела (господи, чем чистят обычно серебро?), а салфетка подло прячется в стопке не глаженого белья. Наталья с психу вываливает на пол все содержимое шкафа и чуть не падает в обморок — из-под подола вечернего платья торчат босые мужские ноги! Что может быть фантастичней и нелепей голого мужика в собственном шкафу? Взвизгнув от ужаса, она хватает утюг и чеканит дрожащим голосом:
— Это кто? Выходите сейчас же!
Из вороха летних юбок вылезает смущенный мужик (слава Богу, в трусах), украшенный благородной бородкой.
— Здрасьте, вы извините, — кланяется церемонно, — У вас лоджия на распашку, а к Алле нагрянул муж… Знаете, как в том анекдоте — вернулся муж из командировки…
— А в шкаф зачем забрались?
— Чтобы вас не шокировать. — Думал, чуточку пережду, и назад.
— Ну и ну, — ухмыляется Наталья, вытирая со лба испарину, — почтенная Алла Ивановна оказывается такая шалунья?
В дверь раздается звонок.
— Не открывайте, — бледнеет мужик, — Это, наверное, муж, он у нее сумасшедший!
— Да не будьте вы трусом, — укоряет Наталья. — Если сосед, не открою, но надо же посмотреть!
Она бежит на цыпочках в коридор. В мутном оконце «глазка» маячит сияющая подруга, а с ней импозантный мужик в ее, Натальином вкусе. «Здравствуйте, проходите! Ой, какие красивые цветы!»
Как хорошо, что рядом самая-самая! Конфетница вычищена за секунду и наполнена золотистыми трюфелями, фужеры послушно замерли в изящной ассиметрии, розы обрезаны, взбрызнуты росой и поставлены в центре столика.
— Выпьем за технический прогресс! — предлагает подруга тост, — За возможности Интернета!
— Ну его, Интернет, — смеется Артур. — Давайте за судьбу и мечту!
Наталье не надо слов, она ощущает кожей, что подруга и впрямь не ошиблась, две ауры соприкоснулись и высекли яркую радугу.
И в этот прекрасный момент, в эту трепетную секунду рождения нового чувства раздаются странные звуки — ревет унитаз, кто-то басисто кашляет.
— Вы не одна? — изумляется гость.
— Одна, — пожимает плечами Наталья, но при этом густо краснеет.
— Здесь вещи живут обособленной жизнью, сами по себе, — вступается за нее подруга. — И унитаз в том числе. Не верите? Загляните в соседнюю комнату.
Но заглядывать не приходится. Соседкин любовник является сам, закутавшись в Натальин халат!
— Я извиняюсь, конечно, — произносит он с наглой улыбочкой, — но закурить не найдется?
В комнате повисает гробовое молчание.
— Вы чего? — удивляется незваное чудо и разворачивается к Наталье, — Ты им ничего не объяснила?
Первым вылетает из-за стола оскорбленный Артур. Это ж надо на старости лет так опростоволоситься — поверить в сказку о золушке! Натягивая туфли подрагивающими пальцами, он шепчет с сарказмом подруге — «и впрямь чиста, как ребенок!» Следом уходит самая-самая, гневно бросая на ходу: «ЖПС, конечно, святое, но зачем же меня подставлять!» А через минуту стучится соседка:
— Наташечка, дорогая, спасибо, что выручила! Милый, держи свои шмотки, и скорей на такси! Я своего придурка за хлебом отправила!
— А я не спешу, — неожиданно сопротивляется бородатый, бросая заинтересованный взгляд то на шампанское, то на онемевшую Наталью, — у вас гитары, случайно не найдется?
Она молча подходит к зеркалу и удивленно замирает — что это за демоническая незнакомка смотрит на нее из черной глубины зазеркалья? Как чувственно изогнут рот, какая интрига в глазах! Женщина с бурным прошлым, дерзкая куртизанка, повелительница мужчин, событий и духов? Так вот что ей надо — немного страсти, чуть волнений! Маленький бал-маскарад, дефиле в непривычном костюме!
— А вы, я вижу, здесь не скучали! — надрывно восклицает соседка. — Бегом оделся! Быстро, если не хочешь проблем!
Пугливый Казанова по-армейски ловко впрыгивает в штаны. Соседка с поджатыми губами заталкивает его в лифт. А Наталья… Наталья сложилась пополам от приступа сумасшедшего хохота. Ну и водевильчик, однако, кому расскажешь — не поверят! Она сидит на корточках у дверей, а за спиной оживают вещи, когда-то объявившие ей бойкот. Заурчал испорченный холодильник, замигала перегоревшая лампочка, и сам по себе включился телевизор. Похоже, что впервые строптивый материальный мир проявил солидарность по отношению к своей хозяйке.