YII
Психоаналитик, в миру София, с нетерпением ждала, когда пациентка заговорит. Через полтора часа София должна была уехать из дома. По утрам она читала лекции в институте, по вечерам вела платный семинар по гармонии отношений в браке. К ней записывались, тратили деньги, время и не ленились приходить в группу после работы. Людям очень хотелось знать не только о гармонии, но и о том, как вообще сохранить то, что нужно потом гармонизировать.
А недавно Софии приснился сон. Он отпечатался в памяти, как кулич на мокром песке, четко и выпукло — так, что, казалось, его можно было потрогать пальцем.
Она плывет по реке – широкой и быстрой. Прозрачные брызги разноцветным дождиком возвращаются в воду и снова поднимаются в воздух. Низкие берега выстланы кудряшками мягкой зелени. Плыть легко, ничто не держит ее, не тянет вниз, и она с легкостью, как дельфин в море, поднимает свое тело над водой и опять бросается в волны. За ней плывет муж. Он не успевает и все время просит плыть медленнее. «Не так быстро … не так высоко…», — слышит она за спиной.
Но вот картина меняется. Вокруг стоячая вода, пятна мазута, гнилые коряги, паутина липнет на лицо. И неба не видно от болотных мошек. И так много стрекоз, которые, дрожащей слюдой зависнув над водой, пристально рассматривают ее в ожидании единственно нужного слова. Почему-то оно должно быть обязательно сказано.
София мучительно ищет это слово и не может найти.
Плыть почти невозможно, сейчас она утонет. Смерть подбирается все ближе, тина медленно утягивает ко дну. Так продолжается мучительно долго, пока ей не приходит в голову, что выход есть: надо прорываться вперед. Отталкивая коряги, она беспорядочно бьет руками по воде, и скоро ее опять подхватывают чистые волны. И опять солнце, и опять разноцветные брызги воды. Но теперь она плывет одна. И понимает, что ей хорошо. И слово, наконец-то, найдено. Мутное слово: «Энтропия».
София бережет в себе это, уже подзабытое, ощущение радости. Недаром она так верит в силу подсознательного. Недаром и докторскую на эту тему писала. Но диссертация одно, а живая жизнь, да к тому же собственная, совсем другое.
Муж врет давно. А она молча, с профессиональным интересом, наблюдает. И ночью испытывает к нему почти благодарность за то, что он, аккуратно поцеловав ее в плечо, поворачивается спиной и быстро засыпает. А он лучится признательностью, поскольку его ни о чем не расспрашивают. И потому отношения у них прекрасные. Оба давно балансируют на грани, и никто не решается сделать первый шаг.
Интересно: когда у человека не ладится с карьерой, то он, чаще всего, говорит, что для него главное — это семейные ценности и дети. А если ничего не получается в семье, то в этом случае оказывается, что главное в его жизни – это работа, самореализация, служение Делу, науке, искусству или родному проектному институту.
Муж побывал по обе стороны баррикад. Сначала там, где «семейные ценности», потому что ни черта не выходило с кандидатской, потом, когда вечерами стал где-то пропадать, попробовал говорить о «служении». Сейчас муж, вообще, молчит.
София знает, что в ее положении лучший выход – не «служить Делу», а просто уйти с головой в работу. Наука — ее любовь и слабость. А деньги она всегда консультациями заработает. Вот перед ней сидит еще одна клиентка. Был когда-то такой фильм «Девушка без адреса». А эта вот – «девушка без возраста». По годам не намного ее моложе, но сильно задержалась в девичестве. Уперлась, как кошка, которая оцепенела в своем упрямстве. И ее не сдвинуть, можно только взять на руки и унести. Но брать на руки и нести туда, где ей положено быть сообразно возрасту, некому. Знакомая аспирантка предупредила, что «из корпоративных, но не «планктон», а руководство». Сейчас это «руководство» с надеждой смотрит на нее. Думает, что у Софии есть для нее готовый рецепт счастья.
Причины, по которым приходят к ней подобного рода дамы, две: или затравили на работе, или бросил любовник. Хотя такую не особенно затравишь. Значит, любовник. Интересно, а у ее собственного мужа какая любовница? С такой, как эта, ему тяжело бы было. Эта бы его быстро тапочки в зубах носить приучила. А может, и нет. София знает: для того, чтобы в ускоренном темпе пройти путь от стервы до узумбарской фиалки, женщине иногда достаточно просто по уши втрескаться.
Как все плохо в ее собственной семье, София поняла совершенно случайно. А муж так ничего и не заметил. В машине, в боковом кармане двери, обнаружилась начатая бутылка с водой. То, что сам муж сладкую «Колу» пить ни за что не станет, София знала наверняка. Кто пил из нее? Наверное, тот, кто ехал с ним в машине на ее месте. Сиденье было отодвинуто, спинка откинута назад.
Выяснять ничего не стала, и так все понятно. Накопленная злость дала о себе знать в том остервенении, с которым она выдернула из узкой щели кармана бутылку и размахнулась, чтобы вышвырнуть ее за окно. Муж ловко перехватил «Колу» и, продолжая о чем-то говорить, машинально допил остатки воды, которую он на дух не переносил. Брезгливый и всегда осторожный, он даже не поморщился. Он допил за Ней. И, наверное, если что, доел бы за Ней.
Знания помогали зарабатывать деньги, но совсем не помогали жить в условиях тотальной измены. Хотелось всего того же, что и все обманутым женам: сказать ему, что она все видит и что даже пытаться ее обманывать не стоит. Хотелось застукать и убить на месте обоих. Хотелось плюнуть в их физиономии и долго бить их ногами по чему придется. Хотелось разреветься в голос и, как в детстве, «все рассказать маме».
Но София владеет темой и знает, что правило номер один: никогда не пытаться узнать, кто та женщина, с кем спит твой муж, и ни в коем случае не пытаться увидеть ее. «Она» должна оставаться абстрактным фантомом, иначе никогда уже не стереть из памяти ни сломанного ногтя на руке, которая еще недавно трогала твоего мужа, ни родинки на шее, которую целует он, ни голоса, который смеет шепотом произносить его имя.
Правило номер два: никому ни о чем не рассказывать. Потому что нет такой подруги, которая бы, сама об этом не подозревая, не порадовалась бы тому, что услышит. И потому что нет такой матери, которая не сказала бы: «Ну вот, я так и знала!». А что тогда делать? Опять же, идти к ней, к психологу. А куда идти ей самой? София вечерами молчит. Муж тоже особенно много не разговаривает. Отношения ровные. Полный штиль. Хорошо, что ей приснился этот сон. Теперь она знает, что нужно делать.
Девица, наконец, начала говорить. Она рассказывала, как за эти два года полностью потеряла контроль над своей жизнью, что по выходным боится пропустить звонок и носит телефон в душ и туалет. Как на работе все ее ненавидят и обо всем догадываются, а секретарша тихо презирает ее. Как она заискивает в постели и как ее обманывают.
— Не в курсе были, что он в браке?
— Всё я в курсе. Два года уже.
— И это вас обманывают? Скорее, вы обманываете. Проблема-то в чем?
— Проблема в том, что он все время врет. Врет и, мне кажется, боится.
— Боятся они все, если есть что терять. А врете вы все вместе. В том числе и его жена, если делает вид, что не понимает.
— Может, она действительно не понимает.
— Скорее, не хочет понимать. Самая тупая женщина улавливает это очень быстро. Исходите из того, что мужчины так устроены. Считается, что они должны пройти через все. У кого-то этот увлекательный процесс затягивается до пенсии. Или позже. Цена вопроса – то есть муки, через которые проходят и жены, и любовницы, – их, как правило, не волнует. Но есть его ответственность, и есть ваша ответственность. И есть ответственность его жены. Каждый делает свой выбор сам. И жаловаться, в общем-то, не на что. Ну, так дальше что? Рассказывайте.