IX
Но вот «время пришло», а вернее, как догадывалась Марго, просто до нее дошла очередь. Началась новая жизнь. Он всегда знал, что нужно не только ему самому, но и ей. В ресторане меню оставалось в его руках. Он заказывал и для себя, и для нее. Марго обмирала от счастья и чувствовала себя маленькой принцессой. Куда им ехать и что делать решал тоже он. Марго, сидя рядом в его машине, ни о чем не спрашивала. Ей было все равно. Главное, что она с ним и что у них еще целых три часа.
Дома она не стирала полотенце, которым он вытирал руки и — тем более – другие части тела. Уже одна, она клала полотенце рядом с лицом на подушку и ночью дышала Суховым. И надышаться не могла. Вольтаж был слишком высоким. Марго понимала, что долго так она не протянет. Только утром, в своем офисе, она становилась прежней. Идя по коридору, она слышала легкий шелест голосов и знала, что все эти люди, которые работают под ее началом, предупреждают друг друга о том, что пришла «Гильотина».
И она действительно не церемонилась, часто резала по-живому. Опытный кадровик, «Почетный железнодорожник» и по совместительству бабушка Марго любила говорить, что не только принимать на работу, но и вовремя увольнять людей – большое искусство и особая привилегия.
Сухов уезжал то кататься на лыжах, то на сафари. Привозил ей немецкие тарелочки на стену, ракушки, кораллы, туземные поделки. Сувениры множились и повторялись. Поначалу обедали в городе, но он любил домашнюю еду, и потому они стали проводить время у Марго дома. Было это нечасто, поскольку он всегда был занят и нужен всем. Марго подозревала, что отчасти это было еще и потому, что у него имелась жена и двое детей.
Толстая Дуся не понравилась ему с самого начала. И Марго срочно отправила ее к ЖД, а сама решила похудеть еще на три килограмма. К его приходу Марго начинала готовиться за два дня. Первый день убирала квартиру, второй день закупалась. Утром в день встречи вставала в пять и готовила. Салаты были порезаны, но не заправлены, чтобы не отошли водой, закуски разложены по тарелкам, все было взято под пленку. Свежая семга, которую любил Сухов, лежала во льду, укрытая ломтиками лимона, готовясь в нужный момент залечь на гриль.
Приходя к ней, он, как и всегда, мало говорил, изредка курил и вздрагивал от любых звуков. Как-то в дверь позвонили. На пороге стояла зареванная молодая женщина, которая разыскивала по подъезду сбежавшего котенка. Марго, вернувшись в комнату, обнаружила Сухова в своей большой, совмещенной с туалетом, ванной. Из-за закрытой двери он попросил еще пять минут для полной готовности. Потом долго шумел водой, и Марго поняла, что с ним случилась большая неприятность. Но Сухову это так не шло, что она решила: этого не было вовсе. Просто он слишком впечатлительный.
Он иногда рассказывал ей про дайвинг, серфинг, рафтинг и яхтинг. И о чем-то там еще. Он все знал, и что еще не освоил, стояло у него в плане. О жене — никогда и ничего. О детях с восторгом, что они есть и что они — его копия. У мальчишки уже такая же ямка на подбородке, и он мечтает стать автогонщиком. Дочка тоже похожа на него.
Дни бисером нанизывались на нитки недель и месяцев. Праздник жизни вот-вот должен был наступить, но все никак не наступал. Марго ходила на рынок за зеленью, в «Азбуку вкуса» — за семгой и в «Коллекцию вин» за «Кьянти».
Сухов всего не съедал, и она еще неделю доедала свои салаты и закуски. Только с рыбой он обычно справлялся самостоятельно. Марго каждый раз злилась на себя, но понимала, что выбросить хорошие продукты она не в состоянии. Вспоминала вечные остатки селедки с луком на подоконнике кухни в родительской квартире и злилась еще больше.
X
Марго перевела дух, посмотрела на Софию, на комнату, где они с ней устроились. Породистая, тяжелая мебель, высокие потолки. Портрет старца в черной профессорской шапочке таблеткой – или ученый какой, или предок. А, может, и то, и другое вместе. И неожиданно в углу – большая статуэтка католической Девы Марии, а рядом с ней – много живых цветов… «Неужели психоаналитики тоже в Бога верят?»
— Дальше? Да. Дальше вот что…
…Головной офис. Хамовники. Сухов приветливо ей кивнул и сел за стол по диагонали от нее. После их возвращения из Франции на связь он не выходил.
Через десять минут Марго узнала, что ей предлагают перевестись на ту же позицию в региональный офис в Екатеринбурге. Вместо нее генеральным в Москве назначают Жан-Жака.
Почему это, вдруг, она решила, что Сухов будет ее защищать? И что он им всем скажет? Что это он уговорил ее плюнуть на работу и в ответственный момент укатить в Прованс? Но ее не ругали, а, наоборот, говорили, что именно ее опыт необходим для успешного открытия новой «регионалки». Что-то случилось здесь, в головном офисе, за эти дни. Они все сами уже решили, обо всем договорились, даже не спрашивая ее. Зачем они ее сдергивают?
Для Марго это было предложение об увольнении, только сделанное в вежливой форме. Сухов, стараясь сложить на столе узор из канцелярских скрепок, молча кивал головой и чуть щурил глаза. Как его жена на фотографиях в «сети».
Ну, вот, собственно, и все. Марго убирала теперь ненужные ей бумаги в портфель. У лифта увидела, что он уже стоял на лестнице и курил. Как всегда, с заметным интеллектуальным напряжением.
…София ждала, когда эта селедочная ненавистница закончит. Пора было собираться на семинар. Вот там у людей проблемы, а у этой — так, на кухне с подружкой поплакать. И на работу скоро устроится, и нового Сухова себе найдет. А не Сухова, так Неводина. Какая разница.
— София, вот вы меня послушали. Что мне делать?
— Мы не даем рекомендаций. Это ваша ответственность.
— Он не вернется?
— А вам это надо? Подумайте.
— Все равно я знаю, что я у него самая любимая.
— А, ну понятно: мaitresse en titre. Ну, пусть это вас утешает. Вы ведь французский знаете?
— Мне надо понять, можно ли мне надеяться?
— Маргарита, вы тут про его жену упоминали. Вам как больше нравится: ваше положение или ее?
Марго молчала.
— Ну вот, выводы делайте сами. В любом случае, думайте, прежде всего, о себе. Но учтите, вам еще долго будет мешать нормально жить ваш компенсаторный механизм. В детстве унижали вас, потом, получив власть, стали унижать вы. В личной жизни опять унижают вас, и вы сами ищете именно такую модель. Теперь подумайте, что будет с вашим ребенком?
— Каким ребенком? У меня нет никакого ребенка.
София посмотрела на часы. Прием был окончен. Она видела, что эта доморощенная «метресса» что-то еще собирается ей сказать. Но с нее было на сегодня достаточно. И вообще, больше с ней София встречаться не будет. Хватит с нее и своих «метресс».
Уже на выходе Марго столкнулась с небольшим, опрятным человечком. Он открыл дверь своим ключом. Марго изобразила улыбку и поздоровалась. Человечек, не останавливаясь, молча прошел по коридору вглубь большой, времен сталинского ампира, квартиры. «Везде свои погремушки, и у этой Софии тоже», — от этой мысли Марго стало немного легче. А о главном она ей так и не сказала.